Поэты и писатели подскажут, как пережить непростые времена, и дадут полезные
советы на период долгой самоизоляции. Смотрите подборку актуальных цитат и
делитесь идеями с друзьями.
Пишите, как Александр
Пушкин
Пожалуй, самый
известный пример вынужденной самоизоляции — Болдинская осень 1830 года. В
родовом имении Болдино Александр Пушкин оказался еще до
того, как в России началась эпидемия холеры. В деревню под Нижним Новгородом поэт
поехал, чтобы уладить дела перед предстоящей свадьбой с Натальей Гончаровой.
Умер его дядя — и Пушкин собирался вступить в наследство, а затем заложить
доставшееся ему Кистенево с двумястами крестьянами, чтобы денег хватило на
приданое невесте и первый год совместной жизни. Обратно в Москву Пушкин выехать не смог: началась холера. К этому
он, конечно, готов не был — и оказался в деревне без книг, собеседников и
возможности оперативно узнавать последние новости.
Однако, помня о том,
что «хандра хуже холеры»,
поэт начал писать — и болдинский «карантин» обогатил русскую литературу целыми
40 произведениями. Своему другу, критику и поэту Петру Плетневу, Пушкин писал:
Ты не можешь
вообразить, как весело удрать от невесты, да и засесть стихи писать. Жена не
то, что невеста. Куда! Жена свой брат. При ней пиши сколько хошь. А невеста
пуще цензора Щеглова, язык и руки связывает…
Меньше говорите о
здоровье, как Антон Чехов
«Медицина — моя
законная жена, а литература — любовница. Когда надоедает одна, ночую у другой», — писал Антон Чехов, один из
самых известных писателей-врачей.
Уже будучи признанным литератором, он продолжал следить за новейшими открытиями
в области медицины, выписывал медицинские журналы и даже периодически
практиковал, с течением времени особенно заинтересовавшись психиатрией. Но
постоянные разговоры о здоровье и повальная безграмотность населения в
отношении элементарных мер профилактики тяготили писателя.
Уж очень надоели разговоры, надоели и больные, особенно бабы, которые,
когда лечатся, бывают необычайно глупы и упрямы.
Из письма И.И.
Горбунову-Посадову, 20 мая 1893 года.
Николая Гоголя можно
справедливо назвать ипохондриком: он очень боялся за свое здоровье, малейшие
признаки недомогания вызывали у него ужас, а о самочувствии он в подробностях
рассказывал друзьям и знакомым. При этом многие его привычки, которые казались
современникам странными, сейчас не вызвали бы такого изумления у адептов
здорового образа жизни. Например, работать писатель предпочитал стоя, за
конторкой, — современные ортопеды подтвердят, что это полезная привычка. Периодически,
чтобы размяться, Гоголь устраивал прогулки по квартире, а также старался пить
много воды, поскольку проблемы с желудком у писателя тоже были нешуточные.
Мойте руки, как Михаил
Булгаков
В семье Булгаковых очень
любили животных. У писателя был щенок
Бутон, и одно время на двери под карточкой «Михаил Булгаков» висела
вторая: «Бутон Булгаков, звонить два раза». Еще в доме жила
кошка Мука, в которой писатель души не чаял. Но, будучи профессиональным
медиком, Булгаков был довольно брезглив и тщательно соблюдал все меры гигиены в
быту: кошку на руки не брал, а прежде чем пустить ее на стол, подкладывал
бумажку. Исключение для любимицы делал только перед родами кошки: когда Мука
запрыгивала на колени, он гладил и массировал ее. Но после любого контакта с
животными обязательно мыл руки.
Федор Достоевский предпочитал
работать допоздна — иногда до пяти часов утра, поэтому, чтобы выспаться и
хорошо себя чувствовать, вставал только после одиннадцати. А еще, по
воспоминаниям дочери Любови, писатель был буквально помешан на чистоте и личной
гигиене: проснувшись, он очень долго мылся, используя в огромных количествах
мыло и одеколон. Достоевского раздражали даже небольшие пятна на одежде — он
жаловался, что не может работать, зная, что костюм испачкан.
Граф Толстой, как
известно, вел очень здоровый образ жизни — а это отличная профилактика всех
болезней. Каждый день писатель находил время на гимнастику — заниматься
предпочитал на турниках и кольцах. В 1890-х годах он увлекся теннисом, играл
очень азартно. Ежедневно утром выходил на длительную прогулку, после которой,
по его словам, гораздо лучше работалось. Толстой также занимался верховой
ездой, а в 67 лет освоил велосипед: с
удовольствием катался сам и научил своих детей. Ездил даже на дальние
расстояния, например из Тулы в Ясную Поляну — а
это около 16 километров в одну сторону.
За это время начал учиться в манеже ездить на
велосипеде. Очень странно, зачем меня тянет делать это. Евгений Иванович
отговаривал меня и огорчился, что я езжу, а мне не совестно. Напротив,
чувствую, что тут есть естественное юродство, что мне все равно, что думают, да
и просто безгрешно, ребячески веселит.
Из
дневника Льва Толстого, 25 апреля 1895 года
О чистоплотности и
брезгливости Владимира
Маяковского среди его знакомых ходили
легенды. Его помешанность на гигиене была вполне объяснима: отец поэта умер от
заражения крови, уколовшись обычной швейной иголкой.
Он ставил свой бокал на шкаф, чтобы никто не мог до
него дотянуться и отхлебнуть. В поездки он брал столовые приборы в кожаном
футляре, всегда носил в кармане маленькую мыльницу, чтобы после неприятного
рукопожатия можно было вымыть руки.
Поэт постоянно мыл
руки и в целях дезинфекции обильно поливался одеколоном. Любая царапина на
своих или чужих руках, по воспоминаниям поэта Давида
Бурлюка, приводила Маяковского в ужас. Он был очень мнителен,
боялся простудиться, а если температура хоть немного повышалась, сразу назначал
сам себе постельный режим.
Стаканы обычно рассматривал долго и протирал. Пиво из
кружек придумал пить, взявшись за ручку кружки левой рукой. Уверял, что так
никто не пьет и поэтому ничьи губы не прикасались к тому месту, которое
подносит ко рту он.
В гостях Маяковский
старался не есть и не пить, чтобы не прикасаться к чужой посуде, а ручки дверей
по возможности открывал платком и избегал поездок в общественном транспорте.
Взято с сайта https://www.culture.ru/materials/255630/khandra-khuzhe-kholery-7-sovetov-dlya-samoizolyacii-ot-russkikh-klassikov
